О «Русском бунте»

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля,

Мне не смешно, когда фигляр презренный

Пародией бесчестит Алигьери.

(А. С. Пушкин "Моцарт и Сальери")

Как создаются культы? Для нашей страны, пережившей страшный период сталинщины, это вопрос отнюдь не праздный. И со времен разоблачения культа личности "вождя народов" проблема их порождения не исчезла, но приобрела иные формы и воплощения. Сегодня уже вряд ли возможно повторение исторической "слепоты" середины ХХ века, но заповедь "Не сотвори себе кумира" так и остается неуслышанной многими нашими современниками.

Слова "культ", "культовый" сегодня приобрели настолько широкое распространение, что подчас создается впечатление, что любое появляющееся произведение искусства с момента рождения уже "награждается" неким ярлыком: культовые писатели Виктор Пелевин и Владимир Сорокин, культовый режиссер Роман Виктюк, культовые фильмы "Брат 2" и "Сибирский цирюльник". Ряд можно продолжить. Причем никто уже не задумывается над значением этого слова (буквально: преклонение перед чем-либо, почитание чего-либо). Понятие "культ" стало синонимичным понятию рекламы, "раскрутки", оно сопровождает книжные аннотации и киноафиши, произносится в различных СМИ.

Появляется резонный вопрос: "А может ли произведение искусства вообще быть названо культовым?". Да, несомненно, но лишь в том случае, когда это действительно ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА, а не дешевая поделка, в которую вложены миллионы. Вспомним фильмы Тарковского и Гринуэя, рок-оперу "Jesus Christ - superstar" Уэббера, роман Сэлинджера "Над пропастью во ржи", Гамлета в исполнении Высоцкого или альбом группы "Пинк Флойд" "The Wall". Все они оказали огромное влияние на мировосприятие современников, о них спорили, их любили и ненавидели, на них примеривали свое поведение. И их культовость исходила не из вложенных миллионов или авторитета громкого имени автора, они сами порождали соответствующий резонанс и становились культом в силу своей оригинальности и новизны.

Именно к таким размышлениям подтолкнул меня, учителя литературы, просмотр фильма Александра Прошкина "Русский бунт", снятый по мотивам "Капитанской дочки" и "Истории Пугачева" А. С. Пушкина. С одной стороны, сам факт того, что русская классика вновь выходит на экраны, не может не радовать, с другой - если этот выход принимает такие формы, то лучше бы этого не происходило вовсе. 1999 год был ознаменован 200-летием со дня рождения поэта. Эта дата была отмечена появлением множества публикаций в научных и популярных изданиях, теле- и радиопередач, выступлений известных деятелей культуры. Нельзя сказать, что все они носили честный характер, много материалов было явно спекулятивных, имевших весьма косвенное отношение как к пушкинистике, так и к искусству в целом.

В этом ключе я берусь судить о новом, т.н. "культовом" фильме Александра Прошкина "Русский бунт", снятом по мотивам "Капитанской дочки" и "Истории Пугачева". Фильм действительно сделан с присущим современному кинематографу размахом, призванным, очевидно, затмить смысл представляемых на экране событий. Наблюдается грустная параллель с другим "культовым" фильмом современности - "Сибирским цирюльником" Н. Михалкова, в котором бюджетность, массовые сцены и бравурная патетика "русской души" оборачиваются поистине комическими моментами, в которых сквозит абсолютное незнание режиссером изображаемой эпохи и ее реалий. Но если "Сибирский цирюльник" - это фильм, изначально ориентированный на западного зрителя, то на кого ориентировался режиссер Прошкин, остается просто непонятно. Непонятно, сколь великим может быть непонимание и "невидение" пушкинского текста, непонятно, как можно настолько не чувствовать эпоху, о которой снимается фильм. Но давайте обратимся непосредственно к предмету анализа.

Первое, на чем останавливается взгляд человека, знакомого с пушкинским текстом - это "киноинтерпретации" образов главных героев "Русского бунта". Сразу же скажем, что от пушкинских персонажей новые "гриневы", "пугачевы", "савельичи" отличаются настолько сильно, что просто диву даешься.

Кино-Гринев предстает перед нами в образе женственного молодого человека, типичного дворянского недоросля. На первых страницах пушкинской повести мы действительно видим именно такого Петрушу, но в том-то и дело, что лишь на первых. Если для Пушкина было важно показать внутреннюю эволюцию Гринева, дворянского сынка, превращающегося в конце произведения в зрелого, глубоко чувствующего, много повидавшего человека, то кино-Гринев (его роль исполняет Матеуш Даменцки) так и остается эдаким восторженным юнцом, который "чудом" находит выход из различных ситуаций, "неясно почему" удостаивается милости Пугачева, "случайно" избегает виселицы и в конце фильма его лицо выражает крайнее удивление: "И как это у меня все получилось?". Для пушкинского персонажа крестьянская война была периодом быстрого взросления, в ходе которого он осознал всю сложность и многогранность человеческих взаимоотношений и неоднозначность жизненных ситуаций; в фильме же все события для героя - не более чем напасти, которые тот счастливо миновал. Петруша до конца фильма так и не превращается в Петра Андреевича Гринева. Появляется резонный вопрос: для чего пушкинскую повесть превращать в плутовской роман "по мотивам..."?

Режиссерской "интерпретации" подвергся и отец Гринева. Если в повести мы видим сурового человека, бывшего военного, главу семьи, слово которого является законом для всех домочадцев, то в фильме перед нами предстает с иголочки одетый франт, интонация которого при прощании выдает скорее облегчение, нежели грусть от расставания с сыном.

Савельич же просто жалок и комичен. Перед нами постоянно кудахчущий клоун, суетливый шут, сносящий упреки и оскорбления своего молодого хозяина. Никакой симпатии у зрителя он не вызывает.

О Емельяне Пугачеве мы поговорим ниже.

Первым, кого встречает Гринев, приехавший в Белогорскую крепость, оказывается Швабрин. По Пушкину он был "молодым офицером невысокого роста, с лицом смуглым и отменно некрасивым, но чрезвычайно живым". В фильме роль Швабрина играет Сергей Маковецкий, причем его амплуа мало чем отличается от его предыдущей роли - главного бандита в "Брате 2". О "молодости" Швабрина говорить не приходится - здесь он выглядит минимум лет на 35. Первым своим долгом Швабрин считает сообщить новоприбывшему, что здесь заброшенная дыра, "помещики в округе грубы и неотесаны, дамы в имениях - сплошь толстые коровы", а "размеры ног барышень необозримы, как здешние просторы, и от них овчиной несет". Представление же о Маше Мироновой, о которой мы слышим из уст того же Швабрина, также не отличается доброжелательностью: "Когда молчит - даже мила, но раскроет рот...". По повести Швабрин - не просто пошляк, а убежденый скептик, разуверившийся в существовании добрых, чистых отношений, из-за этой черты, в конце концов, и разразился конфликт, приведший к его поединку с Гриневым. Да, он хитер, циничен, низок, он преследует свои, четко определенные цели, но сводить Швабрина к похотливому глупцу - это искажение пушкинского образа.

И, наконец, последние "жертвы" режиссерского произвола - обитатели Белогорской крепости, Маша Миронова и ее родители.

Маше Мироновой (ее играет польская актриса Каролина Грушка) надо отдать должное - это, пожалуй, наиболее адекватный пушкинской героине кинообраз. Наивная, смущающаяся при репликах матери и Швабрина девушка могла бы стать удачным кинематографическим воплощением пушкинского персонажа, если бы не очередной "перехлест" режиссера. Относится он к области эротики.

Надо сказать, что в этом плане фильм "Русский бунт" вполне соответствует современному кинематографическому "рецепту": немного секса, немного насилия и хэппи-энд. Сцена расставания героев перед отъездом Маши в Оренбург поражает воображение. Маша зазывает Гринева в амбар, где они вдвоем падают на зерно, и Маша начинает раздеваться. Но тут Гринев вспоминает о полученном из дома письме, и лишь поэтому эротическое свидание не доводится до логического конца. Причем за дверями амбара, на сеновале, двое слуг вполне натуралистично представляют зрителю, какова должна была быть ситуация в амбаре, если бы не "злополучное" письмо.

Уважаемый режиссер! Перед съемками фильма невредно почитать не только "Капитанскую дочку" (в качестве Вашего чтения, кстати, также можно усомниться), но и хоть что-нибудь по истории культуры, обычаев, нравов людей того времени. Чтобы провинциальная, романтически настроенная девушка, ожидающая "принца на белом коне", воспитанная почтенными родителями в домостроевской строгости и богобоязненности, к тому же дочь начальника гарнизона, готова была отдаться практически незнакомому офицеру - это, извините, невозможно. Но Вам просто обязательно нужна была сцена такого рода, поэтому историческую достоверность можно отбросить "за ненадобностью".

И, наконец, образ родителей Маши. Мы встречаем их впервые в сцене обеда в доме Мироновых. У Пушкина супруги Мироновы "были люди самые почтенные", патриархальные, несколько чудаковатые, но добрые и гостеприимные. Здесь же перед нами иная Василиса Егоровна: перебивающая собеседника ("Полно врать-то по пустякам, Иван Игнатьич"), давящаяся от смеха при упоминании о причине, по которой прислали в крепость Швабрина: "... и знаешь за что? ... за смертоубийство". Ну не могла провинциальная женщина, являвшаяся женой капитана крепости, находящейся в пограничном неспокойном месте, с таким юмором говорить о смерти: простые люди того времени достаточно трепетно относились к этой теме.

Семейная жизнь кино-Мироновых отдает какой-то неприкрытой слащавостью. Для примера приведем диалог:

Жена (встречая опоздавшего на обед капитана): "Что это с тобой, мой батюшка?"
Муж: "Так... Василиса Егоровна, был занят службой, солдатушек учил".
Жена: "Ха-ха-ха! Полно, только слова, что солдат учишь. Ха-ха-ха! Ни им служба не идет, ни ты в ней толка не знаешь. Сидел бы дома да Богу молился - было бы лучше... Палашка, разливай щи".

Возникает в связи с этим ряд вопросов:

- Как может жена при посторонних людях (тем более, при только что прибывшем на службу Гриневе) так унижать капитана, относясь к нему попросту запанибратски?
- Если капитан Миронов такой бездарь, то как согласуется с этим его поведение во время приступа?

Вопросы остаются без ответа.

Совершенно произвольное обращение с текстом относится не только к вопросу изображения главных героев - произвол продолжается и в отношении пушкинской стилистики. Я признаю, что в фильме "по мотивам" возможны отклонения от оригинального текста, возможен авторский выбор цитат. Я могу допустить, что фразы из Пушкина приводятся, естественно, не все, а выбираются лишь наиболее яркие и характерные для синхронно идущего видеоряда. Но то, что делает с произведениями Пушкина режиссер Прошкин, на мой взгляд, недопустимо. Предлагаю сравнить две реплики:

Фильм: "К двенадцати годам под надзором стремянного Савельича я выучился русской грамоте, а потом уже батюшка нанял для меня француза".

Пушкин: "С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля".

Куда подевалась тонкая пушкинская ирония: надзирать за барчуком ставят самого непьющего холопа, а вся "грамота" дворянского сынка заключается в "свойствах борзого кобеля"? По фильму же получается, что Петруша овладел русской грамотой при помощи Савельича, а потом родители наняли француза для дальнейшего образования не по летам развитого сына. Зачем же так переиначивать Пушкина?

Отдельного внимания заслуживает обращение режиссера к теме "России, которую мы потеряли". Сегодня стало как-то принято и модно говорить о том, что "раньше все было хорошо, а потом стало все плохо". Этим настроением окрашен "Сибирский цирюльник" Н. Михалкова, по этим же стопам пошли и создатели "Русского бунта".

Смешно выглядит сцена "особенностей национальной рыбалки". С криками и гиканьем едут многочисленные сани, мужики соскакивают на лед, делают проруби ломами, а потом копьями и баграми начинают тыкать в воду. Причем каждый раз натыкаются на диковинную рыбу (имеется в виду, видимо, белуга) размером с человеческий рост. Здесь же, на морозе, разрезают ей брюхо и едят горстями сырую икру. Что это: "Капитанская дочка" или видеоряд к рекламе "Россия - щедрая душа"? Тут же появляется армия Пугачева с изображением Христа на раменах. Произносится пламенная речь, в конце которой Пугачев добавляет: "Послужите мне верой и правдой, детушки, и я вас буду жаловать, а кто не будет - тот рук моих не минет". Таким образом, параллельно с изображением "русской души" зрителю открывается одна из причин пугачевского восстания: страх людей, напуганных не в меру "рукастым" Пугачевым.

Тема востока и запада в фильме "Русский бунт" также предстает с несколько необычной стороны. На ярмарке Швабрин делает предложение Маше в азиатском шатре, где торгуют украшениями. В гарнизоне вообще вещи странные творятся: на фоне бредущего по воду Савельича, кудахчущих кур и марширующих солдат сидят в позе лотоса на ковриках башкиры в тюбетейках и поют славу Аллаху. Но самое комичное - это встреча русского батюшки с пробегающим мимо бритоголовым юношей-мусульманином. Остановив мусульманина вопросом: "Ты почто в церковь не ходишь?", священник дает ему подзатыльник, и они расходятся каждый в свою сторону.

Режиссер Прошкин проводит "эксперименты" не только с пушкинской стилистикой, но и предлагает зрителю "новое видение" концептуально важных сцен повествования. Связаны они с взаимоотношениями Пугачева и Гринева.

О Пугачеве надо сказать особо. Его роль исполняет Владимир Машков, замечательно сыгравший главную роль в фильме Павла Чухрая "Вор". То же амплуа и у нынешней роли Машкова. Типаж выбран достаточно удачно, но некоторые несуразности в поведении и словах крестьянского предводителя, бросающиеся в глаза, очень портят впечатление от этого образа.

После взятия крепости и казни капитана и Ивана Игнатьича Пугачев прерывает пир, выгоняет вон казаков, и тут происходит разговор Пугачева с Гриневым, который в повести обладает поистине кульминационным значением. Именно здесь Пугачев сталкивается с сильным характером и правдивой искренностью Гринева, которые будят в нем уважение к противнику и, в конце концов, приводят к помилованию героя. Эта сцена снята настолько ужасно и бездарно, что просто поражаешься читательской слепоте режиссера.Никакого напряжения она не содержит, не показана двойственность характера Пугачева, которого в тексте повести буквально раздирают противоречия: казнить - помиловать. Идет обычный плавный разговор, простое, ни к чему не обязывающее перебрасывание репликами. Не ощущается никакого накала страстей, нет ощущения того, что для Гринева этот разговор действительно определяет дальнейшую судьбу. Финал разговора не просто странен, он свидетельствует о полнейшем непонимании режиссером всей значимости сцены, которую он берется снимать: после отказа Гринева служить Пугачеву тот подходит к герою и, юродствующе-подобострастно заглядывая в глаза герою, вопрошает: "А коли отпущу, так обещаешь против меня, по крайней мере, не служить, а?". Произносится это тоном если не униженным, то просящим уж точно.

Подобную же ситуацию мы наблюдаем во время разговора героев на пути в Белогорскую крепость. В тексте их беседа подчеркивала особенность взаимоотношений вора и дворянина, четко выявляла и противопоставляла нравственные позиции персонажей. В фильме же глубокая и аллегорическая калмыцкая сказка об орле и вороне, рассказываемая Пугачевым, выглядит как нелепая побасенка, анекдот, рассказанный вскользь, чтобы время в пути скоротать. Никакого напряжения чувств, никакого драматизма ситуации. Вместо пушкинского "молчания и задумчивости", на гриневские слова "... жить убийством и разбоем значит по мне клевать мертвечину" Пугачев только еще больше веселится, хохочет и кричит "Айда!" проезжающим мимо саням соратников.

В плане исторической достоверности "Русский бунт" также абсолютно нелеп. Если Пушкин, обращаясь к теме пугачевского восстания, ставил себе целью разобраться в закономерностях исторического развития, пытался постигнуть сущность конфликта власти и личности, стремился показать всю сложность и неоднозначность описываемых им событий, то для создателей "Русского бунта" все перечисленное - лишь досадные "мелочи". Никакой философии истории Пушкина в фильме не ощущается, все произошло "намного проще".

Причины пугачевского восстания освещены следующим образом. Пугачев - это обычный вор, каторжник, который, сидя около костра, вдруг рассказывает окружающим его мужикам, что он и есть царь Петр Федорович. Примечателен происходящий разговор:

Пугачев: "Каково живется войску?"
Первый мужик: "Так это... худо... Мы разорены от старшин и все казацкие привилегии порушены".
Второй мужик: "Жалование от государыни год не платят".
Пугачев: "Я дам денег. Если пойдете со мной из Яика в туретчину".
Первый мужик: "А на что? У нас денег нет, мы люди бедные".
Пугачев: "У меня на границе тыщ двести и турецкий паша ждет нас с радостью. Если надо - возьмем еще миллионов пять".
Первый мужик: "Таких больших денег ни у кого, кроме государя, быть не может".
Пугачев (изнуренным шепотом): "Я-то и есть ваш государь, Петр Федорович. Бог да добрые люди сохранили меня для России".

После этого, выходя босиком на снег после бани, Пугачев демонстрирует "царские знаки" (двуглавый орел на виске) мужикам, которые валятся перед ним на колени.

Вот, оказывается, в чем кроется причина пугачевского бунта! Просто однажды безвестный яицкий мужик сыграл на недовольстве народа (так и хочется сказать - на задолженности по зарплате регионам), сболтнул, что у него много денег, - и вмиг стал воскресшим царем, призванным спасать Россию.

Не менее "интересно" показана и сцена пленения Пугачева. У Пушкина мы читаем: "Пугачев бежал, преследуемый Иваном Ивановичем Михельсоном. Вскоре мы узнали о совершенном его разбитии". То есть Пугачев был разбит и захвачен в плен царскими войсками, заключен под стражу, чтобы через некоторое время взойти на эшафот. В фильме все наоборот. Пугачев после очередного поражения готов вновь бежать, но его сподвижники, уставшие от скитаний, разбоя и жизненной неустроенности, сдают его сами, видимо, в надежде заслужить таким образом прощение государыни-императрицы. Тот же самый мужик, который в начале фильма присягал ему, рассматривая "царские знаки", теперь кричит о том, что сделали Емельяна государем такие же, как он, что он никакой не император, а самозванец и такой же разбойник, как и остальные. Они, оказывается, ему изначально не доверяли, Пугачев их просто взбунтовал. А как же вера народная в чудом спасенного царя-батюшку? Нет ответа.

В том же ключе показаны последние дни жизни крестьянского предводителя. Правда, не показана казнь Пугачева, когда всходящий на эшафот бунтовщик многозначительно кивнул присутствовавшему там Гриневу. Зато в красках показан суд над Пугачевым, на котором мы видим раздавленного, униженного, боящегося смерти человека, который кается в своих грехах с интонацией умалишенного. Ничего не осталось от сильного пушкинского характера предводителя крестьянской войны, который и на эшафот взошел с гордо поднятой головой. Остается недоумевать: настолько ли глуп народ русский, что пошел "живот положить" за такое ничтожество?

Вот такой фильм. Не хочется подводить каких-то итогов, просто хочется поставить последний вопрос, о котором шла речь в начале разговора: нужно ли сегодня в таком случае вообще вспоминать Пушкина, если воспоминания принимают формы таких вот "шедевров"? И становится по-настоящему страшно, когда понимаешь, что первая встреча с произведением Пушкина у нашего современника (в особенности, у школьника) может состояться именно на материале подобного ширпотреба. Так и хочется переиначить Гоголя: "Страшно на этом свете, господа…".

P. S. После окончания этой статьи мне в глаза бросилась реклама этого фильма, написанная на красочной афише у входа в кинотеатр. Я ее специально переписал и привожу здесь без купюр для того, чтобы читатель сам мог сделать соответствующие выводы: "Один из самых амбициозных проектов российского кино последних лет. Высокобюджетный исторический фильм Александра Прошкина по произведениям А. С. Пушкина "Капитанская дочка" и "История Пугачева", с участием звезд российского кино... (далее следует перечисление) порадует яркими характерами героев и исторической достоверностью самых взыскательных ценителей кино". Комментарии, как говорят, излишни.