Текст выступления на ИТНШ`2019
Само сообщение мне хотелось бы предварить несколькими методологическими замечаниями и личными наблюдениями.
- Есть выступления-ответы, а есть выступления-вопросы. Первое характерно для партийных и других съездов или отчетов на школьных педсоветах по итогам года (с отчетами о проделанной работе и фиксированием шагов в направлении светлого будущего, которое непременно наступит). Второе сложнее, оно провоцирует слушателя на вопрос: «А чего ты вылез на сцену, если сам не знаешь ответов?» Но вопросы обычно задают люди, а ответы дает время — и хотим мы того или нет, ответы эти сильно зависят от правильно и вовремя поставленных вопросов. Как мне в свое время говорила мой дипломный руководитель: «Хороший диплом — это один правильно поставленный вопрос. И всё».
- Мой трудовой и педагогический стаж — 22 года, я всю жизнь работал в системе образования. Мне повезло быть в этой системе в разных ролях — ученика, учителя, методиста, руководителя, что позволяет смотреть на различные объекты этой системы с различных позиций.
- Система образования массова, а, следовательно, предельно мифологична по своей архитектуре. Мы громко докладываем, что результаты общего образования обязательно должны соответствовать ФГОС (ЗУНы — зло, а компетенции — благо), мы учим только по одобренным патриархами (Минобр, Минпрос) священным книгам (одобрено, допущено, рекомендовано) и не используем апокрифические тексты (что не допущено), мы исповедуем разные верования и культы. Я в своей профессиональной деятельности тоже верил (и иногда инерционно продолжаю это делать) в разные оккультные штуки: учил по единственно верной программе по литературе (и предавал анафеме другие), молился на осиянный путь информатизации, которая несет миру благую весть — бил поклоны в адрес блогов, гуглосайтов, гаджетов, девайсов и прочих идолов, а в последние 4 года являюсь адептом сообщества, которое глаголет: «Временный детский коллектив в лагере — мощнейший импульс развития ребенка и этап на его пути в дальнейшей жизни». Но все это декларативно и недоказуемо. Как мы знаем, религия от науки отличается в одном: в первую можно верить, но нельзя проверить, а у второй в основе существования лежат данные. Так вот, все, что было высказано в истории образования на разных этапах, плохо доказуемо, еще хуже технологизируется и отчуждается, а уж вопрос доказательной эффективности — над этим с разной степенью успешности бьется весь мир. Но, как мы знаем, самыми отъявленными отступниками становятся те, кто до этого подрабатывал пророками и мессиями. Поэтому по-другому я мог бы назвать сегодняшнее сообщение «Размышлениями еретика в ожидании аутодафе».
- И последнее из предисловия. История Древнего Египта насчитывает 40 веков, Античность — 13 веков, Средневековье продолжалось примерно тысячу лет. В такие временные отрезки нетрудно обозначить, что хорошо, что плохо, что принято, что нет, где небо и где земля и кто на каждом из этих уровней обитает. История же российского образования за последние 20-30 лет прошла через столькие «года и века и эпохи подряд», что трудно однозначно определить, о чем вообще идет речь. Вы за ЕГЭ или против? А это смотря какой ЕГЭ — 2004 или 2018 года? Информатизация 1985 года, она же времени массового обучения педагогов в Федерации Интернет-образования или времени BYOD и Blended Learning — мы о какой информатизации говорим? А еще профильная школа (???), подушевое финансирование (???), PISA-TIMMS-PIRLS (???) и прочее модернизационное камлание… Мы так быстро живем, что, повседневно используя почти весь профессиональный тезаурус, воспринимаем определения как совершенно закрытые метафоры — и любой диалог превращается в разговор свифтовских тупо- и остроконечников, которые вообще не договорились, что такое яйцо и как оно должно выглядеть. И одним из таких «яиц» является тема и категория детства.
Начнем с цитаты:
«Наша молодёжь любит роскошь, она дурно воспитана, она насмехается над начальством и нисколько не уважает стариков.
Наши нынешние дети стали тиранами, они не встают, когда в комнату входит пожилой человек, перечат своим родителям.
Попросту говоря, они очень плохие».
Наши нынешние дети стали тиранами, они не встают, когда в комнату входит пожилой человек, перечат своим родителям.
Попросту говоря, они очень плохие».
Это Сократ (годы жизни: 470 г. до н. э. — 399 г. до н. э), фразе около двух с половиной тысяч лет. Но с ходом времени мало что изменяется. Вспомним историю полуторавековой давности: как Павел Петрович Кирсанов как называл Базарова? — «волосатым», через век другие взрослые назовут их хиппи (хотя по убеждениям и интенциям Евгения он все же ближе к панкам:))). Или недавнее прошлое: вспомните фильмы 80-х годов «Легко ли быть молодым?» (кстати, у этого фильма было два продолжения — 10 и 20 лет спустя), «Авария — дочь мента», «Меня зовут Арлекино», «Дорогая Елена Сергеевна» или прошлогоднее кино Кирилла Серебренникова «Лето»? Они не только про разрыв и отсутствие диалога между поколениями, но и про то, как мир «взрослый» смотрит на мир «детский». Всегда враждебно. И если посмотреть на историю, то получается, что с каждым новым поколением все больше непонимания сосредоточено в нашем взгляде на представителей следующих поколений. И дальше все будет только так же.
Но дети — это очень важная часть семьи. И здесь интересно рассмотреть визуальные образы: как представляет себя семья в разные периоды, и как на семейном фоне смотрятся дети? Важно: до недавнего времени фотосъемка людей в силу технических ограничений (особенно показательны в этом смысле, например, истории съемок Прокудина-Горского) часто была возможна преимущественно в портретной постановочной манере. Люди рассаживались/расставлялись определенным образом, кадр проектировался как семиотический объект, в конструкции которого предполагался определенный знаковый посыл (неважно, осознанно или нет кадр выстраивался исполнителями).
Посмотрим на очень известную семью, год съемки — 1913.
Мы видим, что главный человек на этой фотографии — отец — сидит в центре (он даже на черно-белой фотографии выделяется как темный центральный элемент), рядом с ним, тоже в центре, супруга, а дети композиционно окружают главных героев.
Другой кадр. 30-е годы ХХ века. Немецкая семья.
Видим практически ту же ситуацию: сидят родители, вокруг них как бы сопутствующие дети. Главными на этой картинке их сложно назвать.
Перенесемся в наши дни. Техника шагнула вперед, в цифровую эпоху портрет семьи сделать стало много проще, но модельный портрет семьи (авторы оставили именно эту фотографию) также включает семиотический концепт. Правда, теперь иной.
В центре — мать, отец на заднем плане («обеспечивает тыл»), но на первом месте композиционно находятся дети. Они здесь главные, родители же играют поддерживающую роль.
Конечно, сегодня семьи разные, разные и отношения родителей и детей. Могут быть и такие:
Важно, что по этим фотографиям очевидно изменение роли ребенка в семье, изменение его позиции: от фоновой, вторичной — к центральной, доминантной. Это подтверждают и исторические, культурологические источники об истории семьи в интересующем нас аспекте — восприятии детства.
Вспомним три достаточно известных источника.
В 1919 году нидерландский философ, культуролог Йоган Хейзинга пишет свою знаменитую книгу «Осень Средневековья», описывающую историю европейской повседневности (на примере Нидерландов и Франции) в Европе XIV-XV веков. Во второй главе «Желанье прекрасной жизни» он приводит строки из французского поэта XIV века Эсташа Дешана (привожу ссылку, чтобы увидеть, что Дешан — высокообразованный интеллектуал своей эпохи и высказываемая им радикальная (для нашего взгляда) точка зрения есть просто стремление зафиксировать очевидное):
«Счастлив тот, кто не имеет детей, ибо малые дети — это нескончаемый шум, дурные запахи, труды и заботы; детей нужно одевать, обувать, кормить; того и гляди, с ними что-нибудь да случится, повсюду их подстерегает опасность, то и дело они плачут от боли. Они болеют и умирают — либо вырастают испорченными, а то и попадают в тюрьму. Словом, ничего, кроме бремени и неприятностей, и никакое счастье не может служить вознаграждением за все заботы, усилия и затраты на воспитание. Наконец, нет хуже несчастья, чем дети, которые безобразны».
Это эпоха, когда категории детства не существовала вообще (до Руссо с его «Эмилем» еще четыре века!), ребенок часто рассматривался если не как недоразумение, то уж точно как «недовзрослый».
Эту точку зрения в 1960 году подтверждает французский историк Филипп Арьес, выпустивший книгу «Ребенок и семейная жизнь при старом порядке», которая стала одной из наиболее значимых работ по вопросам детства в середине ХХ века. Он пишет:
«… современное восприятие детства существовало не всегда. В старом традиционном обществе продолжительность детства была сведена к его самому хрупкому периоду, когда маленький человек еще не может обходиться без посторонней помощи; очень рано, едва окрепнув физически, ребенок смешивался со взрослыми, разделяя их работу и игры. Семья не осуществляла и не контролировала передачу ценностей и знаний, или, в более общем виде, социализацию ребенка. <...> Эмоциональные контакты и социальные связи осуществлялись вне семьи, благодаря очень плотной и активной «среде», состоящей из соседей, друзей, господ и слуг, детей и стариков, где привязанности осуществлялись вне строгих рамок. Серьёзные изменения в отношении к детству и ребенку начинаются только с конца XVII века и связаны с развитием школы. Она «заменила практическое обучение «в людях» в качестве способа получения образования. Это означает, что ребенок уже не смешивается со взрослыми и не постигает жизнь в непосредственном контакте с ними. <...> Развитие школьного образования и возникновение родительской любви — это две стороны одного процесса, в результате которого ребенок становится центральной фигурой в семье».
И еще один очень интересный источник — 1975 года. Американский историк Демос Ллойд (в русской транскрипции иногда Ллойд де Моз) в книге «Психоистория» в первой главе «Эволюция детства» сформулировал шесть последовательных моделей отношения к детям в разные исторические периоды:
- Стиль детоубийства (античность до IV века н. э.)
- Оставляющий стиль (IV-XIII века н. э.).
- Амбивалентный стиль (XIV-XVII века).
- Навязывающий стиль (XVIII век)
- Социализирующий стиль (XIX век - середина XX).
- Помогающий стиль (с середины XX века).
Этот стиль основан на допущении, что ребенок лучше, чем родитель, знает свои потребности на каждой стадии развития. В жизни ребенка участвуют оба родителя, они понимают и удовлетворяют его растущие индивидуальные потребности. Не делается совершенно никаких попыток дисциплинировать или формировать «черты». Детей не бьют и не ругают, им прощают, если они в состоянии стресса устраивают сцены. Такой стиль воспитания требует огромных затрат времени, энергии <...> Быть слугой, а не повелителем ребенка, разбираться в причинах его эмоциональных конфликтов, создавать условия для развития интересов, уметь спокойно относиться к периодам регресса в развитии <...> в итоге вырастают добрые, искренние люди, не подверженные депрессиям, с сильной волей, которые никогда не делают «как все» и не склоняются перед авторитетом.
Вот приблизительно с «продуктами» такого воспитания мы сегодня в образовании и имеем дело. Причем родители сегодняшних детей, сформированных в этом помогающем стиле, сами-то были воспитаны в 70-80-90-х годах в стиле предыдущем («социализирующем»), где самым значимым было «направление на правильный путь, приспособление к обстоятельствам, социализация» (по Демосу).
О нашем поколении есть очень хороший видеоролик (автор текста — В. Соловьев)
В отличие от поколений прежних, нынешние тинейджеры — так называемое «Поколение Z» — выглядит иначе. Материалов довольно много: раз, два, три и др.
Приведу две личные истории про «постмиллениалов» (другое название этого поколения).
Году в 2015 читаем мы на форуме артековского сайта пост одной мамы, ребенок которой только что вернулся из «Артека». Все хорошо, спасибо, etc. Важно: речь идет о мальчике 15 лет от роду из Москвы, учится в гимназии, изучает два языка, много чем в жизни занимается и много где путешествовал. В общем, можно сказать, что успешный. Что же больше всего поразило сына в «Артеке»? Он пошел на кружок керамики и из этого посещения вынес два откровения. Во-первых, он был невероятно впечатлен, что по локоть (!!!) испачкал руки глиной и ощутил, как она, высыхая, необычно стягивает кожу рук. Ну вот так случилось, что он до этого никогда не пачкал руки по локоть. Думаю, что молотком по пальцам не попадал, и никакие игры сам не мастерил. Тактильное постижение мира ограничивалось вставкой флешки в компьютер... Во-вторых: «Представляешь, мама, я там сделал эту кружку (или свистульку, или что-то еще — неважно). И если бы я туда не пошел — она бы не появилась. А теперь вот она — есть!» Несколько философский взгляд, конечно, но он к 15 (!!!) годам появляется у человека, который ранее НИКОГДА в жизни не имел отношения к созданию какого-либо материального объекта. Все вокруг него как-то само собой существует, он не понимает, откуда оно взялось. И от этого такое удивление.
Вторая — даже не история, а информация. В беседе с проректором одного из крупных московских вузов обнаруживается, что по статистике, проводимой среди абитуриентов, до 70% поступающих ответили о причинах выбора вуза: «пошел за компанию с другом». Какая профориентация, какой выбор индивидуального образовательного маршрута, так, просто за компанию зашел поучиться лет на пяток...
Вот и думай после этого, что это какие-то совсем другие люди. И вот эти люди, которых родители, а следом и система образования воспитывали в этой свободолюбивой, детоцентричной модели — они выходят в жизнь. Где успех зависит часто не от того, чему тебя учили. Где учиться надо всю жизнь, потому что люди меняют профессии, а последние появляются каждый год с такими названиями, какие даже не выговорить. Где есть рынок, цена, время — и условия деятельности, которая должна вывести на продукт.
Здесь вспоминается емкая и жетская речь Билла Гейтса, которую он как-то прочитал школьникам. Прекрасный текст, посмотрите.
Завтра это «поколение Z» выйдет из «оранжерейной» школы и выйдет в реальный мир. Если поколение 80-х (к которым принадлежу я) было, с одной стороны, более подготовлено (социализовано), с другой, выходило в более понятный и потенциально прогнозируемый мир (институт-работа-пенсия в закрытой стране), то сегодня ситуация обратная: неготовые люди выходят в переусложненный мир. Что получаем?
В одном из исследований HeadHunter «Состояние российского рынка труда для молодых специалистов» (кстати, рекомендую почитать, на сайте целый список), датированном июнем 2018 года, обнаруживаем много интересного.
Среди всех возрастов соискателей (синие столбики) безработица составляет ~ 5%. Ломаная зеленая линия показываеет резкие изменения среди соискателей-студентов; это понятно, речь идет, скорее, не о работе, а о подработке. А вот оранжевая линия внушает тревогу: выпускники школы, а затем вуза выходят на рынок и тут... примерно каждый 7-й работу не находит.
Читаем дальше. Посмотрим сразу на 2 слайда.
«Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не сопадает...» Рынок практически всегда предлагает молодому специалисту низкоквалифицированную работу. А что же хотят молодые соискатели, что же это за зашкаливающий первый параметр? «Начинающий специалист»! В переводе: возьмите на работу, у меня есть диплом, я буду учиться и развиваться, но вы мне при этом платите зарплату. Наглядная иллюстрация пунктов 8 и 9 из приведенного выше гейтсовского списка!
А что же хотят от молодых специалистов работодатели?
Как ответственность и целеустремленность? Почему исполнительность? Как оказались амбициозность («я переверну мир») и инициативность («давайте я улучшу то, что у вас работает плохо») на последних местах списка? И вообще, мы же выше читали про то, что дети «добрые, искренние люди, не подверженные депрессиям, с сильной волей, которые никогда не делают «как все» и не склоняются перед авторитетом». Где же затаилась ошибка?
И последняя картинка, тоже невеселая.
Среди людей, ищущих работу, молодые специалисты и люди с опытом находятся в ситуации, когда для 75% (суммарные доли «очень критично» и «скорее критично») находятся в одинаковом соотношении. И вопрос — кого предпочтет работодатель? — несклоняющегося перед авторитетами постмиллениала или человека среднего возраста с адекватной самооценкой — станвится риторическим.
Что же является причиной этого трагичного разрыва? Правильный ответ: культ детства, в который мы, сами того не заметив, изрядно заигрались.
Что делать?
Ответ первый: не знаю. Хотя бы задуматься. О том, что поклонение этому культу детства не готовит детей к миру, а «закупоривает» их в этом состоянии, но затем неминуемо происходит слом скорлупы — и спрогнозировать последствия просто страшно.
Ответ второй: прийти к мысли, что детство должно быть сложным и сложно организованным. Не трагичным — как в одноименном произведении Горького и не как у Павла Санаева в «Похороните меня за плинтусом». Но жесткость (не жестокость!) в детской картине мира — сегодняшний педагогический дефицит. И ребенок должен проживать детство как преодоление, через которое он должен научиться прорываться. Как инициацию. То, что делали мы с вами, доказывая миру, что мы в нем имеем право.
Ответ третий: время институциализованного образования («хожу в школу, потом в кружок в Дом творчества») цивилизационно заканчивается, эта модель выглядит упрощенной. Важны и интегративные пространства, и насыщенные среды, в которых поведение человека может регулироваться им самим. Какие они? Самые простые варианты: детские лагеря (но другие, не пионерские ХХ века, а другие), волонтерство, социальные инициативы, организуемые и координируемые «снизу» — мы пока очень плохо умеем взаимодействовать с самоорганизующимися детскими/подростковыми/молодежными сообществами. Именно там — вне стен, любых стен — формируются качества, которые мы читаем на каждом образовательном заборе под вывеской «Качества человек XXI века». Мы тоже росли «вне стен» — во дворе, в походе, на природе, и именно это часто вспоминаем как образовательный опыт, который в нашей жизни состоялся. Компетенции не формируются в классе школы! Надо вспомнить и перечитать Иллича с его “Deschooling Society” и вникнуть в то, что он на самом деле имел в виду.
В обозримом будущем кардинальное изменение в системе образования должно произойти в плане перехода от вертикальной (учитель учит ученика, учебник кем-то допущен, программа обучения аккредитована) к горизонтальной модели (среды и инструменты коллективного действия и взаимообучения, открытая среда, изменяющиеся пространства, образование только как постановка вопросов и право на них отвечать. Или не отвечать, научившись осознавать последствия не-ответа). Главный акцент в обучении — репутация ребенка, которой он с детского сада мог бы управлять сам, используя адекватные инструменты. Не должно быть деления на школу, где образование есть, и окружающий мир, который не школа — для этого школа должна широко выйти из стен или же в нее должно войти то, что мы считаем сегодня не совсем педагогическим; я назову это «школой реальных практик». В школу надо приходить не по расписанию и по принуждению, а тогда, когда туда нужно прийти, понимая зачем пришел, и когда из нее надо выйти. Каждому по-разному.
Спасибо, еретическая проповедь закончена, где тут инквизиторы очистительный огонь возжигают? Хотя дрова, думаю, у них все равно сырые...
Спасибо, Юрий Владимирович! Не получилось услышать, буду читать-изучать--спорить...
ОтветитьУдалитьЭто... это очень своевременно. даже нет... Оно критично своевременно, этому бы посту на было родиться лет 5 назад и быть прочитанным/услышанным миллионами. Ибо очень, очень заигрались. отсюда и много проблем и даже трагедий. Страшных трагедий.
ОтветитьУдалитьНо хорошо, что этот пост появился вообще. Жаль, что не услышала его вживую, но так даже и лучше. Только те, кому он предназначен, не прочитают. Те, кому он нужен обязательно, отмахнутся или пройдут мимо.
Очень сильно заигрались. Но от шкрабов мало что зависит.
на последнем родсобрании персонально сказала отдельным родителям, что ребенка обязательно, непременно надо отправить в лагерь сначала на весенних каникулах, потом на летних. Нет. Не поедут. Ни за что. И дорастут, как уже не одного видим, до 9 класса, и мама приведет в 10 (зачем это ребенку - он не знает, он вообще ничего не знает и не хочет), и потом "обязательно в вуз, хоть какой, лишь бы баллов хватило", а потом... Вот они, ходят - из вуза ушел, работать не хочу, потому что везде непонимание и трудности...
Когда дорастем до того, что родители будут приводить ребенка в школу не по принуждению, не как в камеру хранения, не потому, что напротив дома, а потому что есть потребность привести ребенка именно сюда, к этим людям и в эти стены?
No comments! И всё же...
ОтветитьУдалитьСогласна со всем: культ детства - и никак иначе. Риторический вопрос: что делать? Наваливаться, может, всем миром? С чего начать? С воспитания родителей? Как-то много у меня вопросов. Буду читать комментарии, размышлять.
Спасибо, Юрий Владимирович, за взгляд в прошлое, настоящее и будущее.
Про жёсткость (не жестокость) - абсолютно в точку. Только чаще приходится быть жёстким сначала с родителями, а потом, если повезёт, и с детьми.
ОтветитьУдалитьвряд ли это можно назвать культ детства. В Израиле он действительно есть и результаты весьма неплохие. Роль педагога снижается не столько из-за детоцентричности, сколько из-за неготовности взрослого к совместной жизни в Интернете и реальности.
ОтветитьУдалитьДа, есть опасения, что дети при нашей поддержке выбирают себе не совсем те роли, под которые работодатели пишут сценарии. У учителей тоже свои ценности и ожидания, например, такие https://clck.ru/FUvsN А чтобы начать договариваться, стоит начать разговаривать. Спасибо за интересный обзор.
ОтветитьУдалитьну что ж... Появляется первое обоснование для деятельности юнармии
ОтветитьУдалитьКакая ещё юнармия?! К чему Вы? Брать оружие по собственной воле в руки вообще преступление. А родители, сдающие туда собственных детей, просто изготовители душевного мяса
УдалитьБыть готовым защищать Родину - это преступление? Хотя лично я против нынешней "Юнармии".
УдалитьЭто всё и педагоги, и родители и так прекрасно понимают. Однако людям на данный момент нравится жить и воспитывать по-другому.
УдалитьВсех благ,
Академия PES (https://priveduserv.blogspot.com)