-->

пятница, 22 февраля 2002 г.

Какими они видят нас?

Вопросом "Каким видят учителя его ученики?" я задался еще на первом году своей работы в школе. Совершенно случайно в ходе разговора с десятиклассниками выяснилось, что их представления о людях этой профессии, мягко говоря, несколько странны. При попытке приблизительно расписать средний день школьного учителя получалась следующая схема: подъем - путь в школу - проведение занятий - возвращение домой - подготовка уроков на следующий день - вечернее чтение (обязательно классика!) или просмотр выпуска новостей - сон. Периодически "допускаются" некоторые "отклонения" в виде походов в филармонию или в кино. Музыка, путешествия, какие-то личные увлечения отрицались ребятами в принципе. И стало мне как-то грустно: получался некий запрограммированный робот. Попытка обратиться к другим школьникам значительного успеха не принесла - кто-либо, отличающийся от вышеописанной модели, воспринимался как необычный, редкий учитель, исключение, лишь подтверждающее общее правило.

Сегодня, работая в классической гимназии, я имею возможность общаться с множеством интересных, нетривиально мыслящих детей, которые при этом обладают достаточно либеральными взглядами на окружающий мир вообще и на профессию учителя в частности. Поэтому я решил повторить эксперимент и выяснить, какие качества педагога они ставят во главу угла, что им нравится, а чего им хотелось бы избежать. Для этого ученикам 5, 6, 7, 8, 10 классов было предложено написать небольшое эссе на тему: "Каким вы видите современного учителя?"

Оговорюсь сразу, что предложенная тема была для многих учеников отнюдь не простой - попытаться выработать критерии оценки, стать "судьей" своего педагога многим показалась необычным. Некоторым ученикам (преимущественно 6-7 классов) оказалось сложно посмотреть на проблему с общих позиций, отрешиться от персоналий, суммировать и свести свои размышления в нечто цельное. Но, тем не менее, большинство ребят справились с заданием, предложив интересные и подчас неожиданные трактовки этой проблемы.

Ученики среднего звена на первое место ставят личностные качества учителя, для них отношения с педагогом несоизмеримо важнее самого урока. Походы в театр, музей, поездки за город, на экскурсии - такие пожелания встречались в каждой 2-3 работе. Для детей этого возраста важнее всего видеть перед собой человека, и лишь потом - учителя. На первый план они выдвигают хорошее отношение к ученику, возможность поговорить не только по предмету, а просто "по жизни", они ценят юмор в разговоре. К такому учителю хочется прийти в трудной ситуации, от него хочется получить дельный совет.

Если же говорить об учебном процессе (дети признают, что основное общение складывается в рамках урока и относится к обучению), то здесь наблюдаются достаточно интересные представления учеников о современном учителе. (Интересно, что 5-, 6-, 7-классники практически не разделяют понятия "современный" и "хороший", они для них синонимичны).

Значительным критерием для учеников среднего звена является умение учителя держать класс в руках. Несмотря на то, что ученику не всегда хочется сидеть на уроке, интересно поболтать с соседом, побаловаться, учитель, позволяющий устраивать из своего урока "базар", не нравится никому. На первый взгляд это может показаться странным, но для ученика этого возраста важно умение преподавателя управлять дисциплиной - необходимое условие успешности урока. Они сами согласны с тем, что нередко плохо себя ведут и не считают обидным стремление педагога пресечь это.

Большое значение для учеников имеет и умение интересно подать материал. В одной из работ встретилось поистине парадоксальное утверждение: "Я бы предпочла, чтобы мне рассказывали интересно не самое важное, чем нужную информацию, но занудно" (здесь и далее ответы учеников приводятся без стилистической правки). Учитель не должен пересказывать параграф из учебника, ведь дома "мы и сами это прочтем". Актуальным также является вопрос о стиле речи учителя. Думаю, что проблема речевого портрета учителя и его восприятия учениками - тема отдельного исследования, так как этот вопрос поднимается детьми не так уж редко. "В другой школе у нас была учительница, которая не выговаривала буквы и так картавила, что я ничего не понимала. Класс стоял на ушах, так как делать было больше нечего. Теперь мне очень нравится слушать нашу учительницу по литературе, так как она рассказывает урок по-разному: иногда шепотом, а может сорваться на крик (но не на нас). Это у нее зависит от того, о чем она говорит. Мне это нравится".

Естественно, дети хорошо реагируют на разного рода игровые моменты, которые они рассматривают как минутный отдых в общем ходе урока. "Я люблю, когда Юрий Владимирович задает трудные вопросы и при этом "вешает пятерку". Пятерка постепенно улетает, а мы за определенное количество ответов должны ее "поймать". Если мы не отвечаем на вопрос, пятерка "улетает". Мне хочется, чтобы таких игр было больше и у других учителей".

Что дети совершенно не приемлют - это отношение к себе "как к маленьким". Они зачастую настроены на серьезный диалог и хотят считать себя равными собеседниками. Если же учитель подчеркнуто высокомерен, то в подавляющем большинстве случаев диалог будет существенно затруднен. Такого же "результата" достигнет учитель в случае, если начнет высмеивать ученика на глазах одноклассников.

Внешний вид учителя занимает далеко не последнее место в детском восприятии. Ученики замечают, что одежда педагога не должна быть броской, вызывающей. Интересно, что некоторые ребята (в основном, девочки) категорически против ношения джинс учителями-женщинами. "Я считаю, - пишет один мальчик, - что учитель в пиджаке и галстуке уже своим видом настраивает урок по-своему". При этом дети достаточно либеральны, они могут допустить различный внешний вид учителя при условии, что он опрятен и обращает на себя внимание.

Интересен, на мой взгляд, различие в детском взгляде на учителей-мужчин и учителей-женщин. В силу того, что по сложившейся традиции, в большинстве случаев у доски стоит женщина, отношение к ней зачастую хуже, чем к представителям "сильной половины человечества". Одно и то же действие (например, повышенные интонации при обращении к ученику) может рассматриваться как проявление нервозности и истеричности (у женщин), так и силы и горячности (у мужчин). Учитель-мужчина, обычно рождает больший интерес у ребят, причем вне зависимости от того, мальчик это или девочка. Но одновременно с этим, если учительнице ребята могут зачастую что-то простить, то мужская "слабость" встречает резко негативную оценку в детских глазах.

Все как один, ребята отмечают необходимость высокой компетентности учителя. Это качество, конечно, актуализируется преимущественно в сознании старшеклассников, но и ученики средней школы в этом вопросе достаточно категоричны: "Учитель ДОЛЖЕН хорошо знать свой предмет". При этом они по-разному оценивают возможность произнесения учителем фразы "Я этого не знаю". У одних это факт низкого профессионализма ("Ну и чего он пришел учить, если сам не знает?"), у других реакция диамерально противоположна - они видят за этим признанием честность и начинают больше доверять такому человеку. Забегая вперед скажу, что старшеклассники в этом вопросе отдают предпочтение второму варианту, особенно если учитель не просто признается в собственном незнании, а продолжает мысль: "Но я обязательно это выясню".

При всем этом дети остаются детьми, и их работы пестрят пожеланиями немного задавать, не ставить двоек, поменьше спрашивать. Что ж, наверное, в этом плане реализация их мечты несколько проблематична...

Для старшеклассников, людей уже почти взрослых, представления о желаемом и современном учителе обозначены намного четче, чем у школьников среднего возраста. В одной из работ я нашел очень интересное объяснение понятия "современный учитель". "Что такое современный учитель? Тот, кто ходит с мобильником, в перстнях, и употребляет всякие модные словечки типа "прикол" и "клево"? Скорее, нет. Мне кажется, что учитель сможет стать современным только в том случае, если будет учить своих учеников не только своему предмету, но и такому взгляду на жизнь, с которым тем будет легко выйти из школы в жизнь и адаптироваться в ней. Школа сегодня должна готовить нас к жизни, а не просто учить каким-то ненужным предметам, которые мы сразу же забудем после экзаменов. И тогда мы сможем тоже быть современными, т.е. быть со-временем, а не оставать от него или бежать впереди". Мне кажется, что такое представление, во многих работах старшеколассников заметное, но невысказанное, является неким обобщением представлений учеников выпускных классов об этом термине.

Обратим внимание еще на ряд качеств, которыми обладает желаемый старшеклассниками преподаватель. Для экономии места ограничусь их перечислением. Итак, для подростков важны:

  • психологический комфорт обучения;
  • чувство юмора, интересная манера подачи материала;
  • разговор обязательно по делу, а не "вообще";
  • отсутствие придирок к мелочам, главное, видеть, - работает ученик или нет;
  • высокие требования учителя к самому себе и к ученику;
  • понимание учителем того, что он - не единственный в школе, что есть еще другие учителя и предметы, на которых тоже задают д.з.;
  • высокая компетентность;
  • умение сориентировать ученика на определенный ВУЗ и помочь в подготовке к поступлению.

Как видите, с возрастом установки школьников сильно меняются, становятся в чем-то прагматичными, личностный момент перестает быть доминирующим, хотя не теряет своего значения. Основной упор делается на информативную компоненту урока, которая оказывается для многих ценнее, чем эмоциональная сторона преподавания. Кстати, ни в одной из работ старшеклассников я не увидел ни слова относительно дисциплины и умения "держать" класс. Это становится для учеников вторичным, они понимают, для чего приходят на урок, и болтовня, беспорядок, шум - лишь досадные и нечасто встречающиеся отклонения от нормы.

При всем этом во внеурочное время ученики старших классов с живостью откликаются на возможность поговорить, обсудить какие-либо насущные, волнующие их проблемы. Учитель, пытающийся не просто для вида соответствовать интересам подростков, а действительно интересующийся современной музыкой, литературой и склонный обсуждать это с учениками, имеет у них большую популярность. Это в свою очередь благотворно проецируется и на учебный процесс, утверждает профессиональный и личностный авторитет такого учителя.

Закончить свое небольшое исследование мне хотелось бы цитатой из работы одного 10-классника. "Почему-то наши представления о хорошем учителе зачастую сильно отличаются от действительности. То ли их жизнь портит, то ли мы так доводим? Но я знаю одно: учитель, несмотря ни на что - великая, сложная, в чем-то даже жертвенная профессия, и быть учителем, особенно хорошим и современным, ой как непросто! Немногим дано с этим справиться, но уж у кого получается, тот на всю жизнь в людях оставляет след благодарности и уважения".

Ради такого признания эту профессию стоит выбирать.

понедельник, 4 февраля 2002 г.

«Алиса» за 15 лет

2 февраля этого года я был на концерте "Алисы", который анонсировался как презентация нового альбома "Танцевать". Скажу сразу, что из заявленной программы была спета лишь песня "Веретено", в основном же Кинчев пел новые песни из еще не вышедшего диска (предположительное название - "Антихрист") . Но дело не в этом, и эту заметку я не собираюсь посвящать одному конкретному концерту. Мне бы хотелось поделиться непредвзятыми (я надеюсь...) впечатлениями об увиденном и услышанном с позиции человека, посещавшего кинчевские концерты с 1987 года (памятный концерт, когда после "шоу" в СКК громили метро...). Но сначала небольшой экскурс в прошлое.

Впервые "Алису" я услышал в 11 лет. Насколько помню, это были песни "Экспериментатор", "Время менять имена" и "Солнце встает". Передать мое тогдашнее ощущение на бумаге (точнее, на клавиатуре) более чем проблематично, скажу лишь, что это можно обозначить весьма многозначным словом "накрыло". Я начал увлекаться "Алисой", переслушал все, что смог достать, и с каждым разом меня эта музыка захватывала все сильнее. Сегодня я, наверное, уже могу объяснить механизм этого необычного воздействия (об этом ниже), но тогда я просто ощущал нечто непередаваемо потрясающее.

Что я получал от песен Кинчева в то время? Надо сказать, что на самом деле очень многое. Через "Алису" я открыл для себя Булгакова, Бодлера, Ницше, А. Толстого, пережил недолгое увлечение историей древних славян, начал достаточно неплохо разбираться в западной рок-музыке. Не могу сказать, что я был неистовым фанатом, скорее, вдумчивым поклонником, которого сильнее энергетики и барабанной дроби привлекала смысловая сторона творчества Кинчева. Именно "Алиса" тогда стала для меня своего рода "дверью" в мир русского рока того времени: я слушал, сравнивал друг с другом и анализировал "Аквариум", "Наутилус", "Кино", "ДДТ", "Г.О.", Янку, "Калинов Мост". Как бы к этому ни относились сегодня другие люди, но всю эту музыку я могу считать родной для себя. Она действительно дала мне немало. Но "Алиса" занимала среди всех "музык" первое место.

И сегодня я хочу попытаться понять, в чем заключается феномен Кинчева; разобраться, каким образом в течение 17 сценических лет (с 1984 года) он не наскучил поклонникам; почему каждый концерт "Алисы" - до сих пор аншлаг; на какой психологической основе К. К. построил столь притягательный для тысяч людей образ; наконец, кто он такой - алисоман как молодежный тип.

Я не случайно в предыдущем абзаце употребил применительно к Кинчеву слово "феномен", которое я понимаю как необычное, выбивающееся за привычные рамки явление. Музыку "Алисы" сложно спутать с какой-либо другой, концерт этой группы - наиболее завораживающее шоу на российской сцене, перед которой любая танцпостановка и пиротехника меркнет. Изначально вся ставка делалась на одного человека и все творчество "Алисы" - это театр одного актера. При таком условии, естественно, этот ОДИН должен обладать рядом необычных качеств, которые одновременно будут ярки и индивидуальны, но при этом они должны импонировать большому числу людей? Выполнима ли такая задача в принципе?

Появившись на сцене в период "междуцарствия" застоя и перестройки, Кинчев сразу привлек к себе внимание эпатирующей индивидуальностью, силой, выражающейся как в образе (сценическом и жизненном), так и в поэтической форме. С внешней стороны это превращалось в некое подобие Мефистофеля ("Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо"), своеобразного Героя, который приходит в этот мир извне, чтобы очистить его от скверны. На память приходят слова из М. Веллера: "Добро существует для того, чтобы понять. Зло - чтобы совершить". И действительно, ранний Кинчев (периода "Энергии", "Шестого лесничего", "БлокАды") - это однозначно деятельная натура, склонная скорее к совершению поступка, нежели к рефлексии и размышлениям. Посмотрите даже на тексты того периода, в них глагол (действие!) доминирует над всеми остальными частями речи. Таким образом, уже своим взрывным появлением, своей резкостью, категоричностью и образом человека, который знает, куда идти и вести других ("Если ты веришь мне, ты пойдешь со мной", "Иди ко мне!" и др.), К. К. прочно занял определенную, ярко выраженную нишу в русской рок-музыке.

Значительную помощь в формировании кинчевского феномена сыграло время. Мне кажется удачным слово "междуцарствие", хотя можно употребить и "перелом", "поворот". Никто сегодня не будет спорить, что вторая половина 80-х для всех сфер российской жизни была очень зыбкой, непрочной. Никто даже не брался предугадать, что будет через год-два, все находилось в состоянии крайней нестабильности. Но так уж устроена человеческая психология, что постоянно жить в состоянии неопределенности человек не может. Он обязательно должен во что-нибудь верить, на что-то надеяться (заметьте, именно в это время наблюдается всплеск увлечений чумаками, кашпировскими, кармами, астралами и прочей ерундой). И тут появляется некто, который говорит: "Я знаю, что делать. Я могу взять на себя ответственность за следующий шаг. Я сильный, доверься мне". Ни в коем случае я не упрекаю Кинчева в том, что он сыграл на проблеме времени, скорее, это просто совпадение, которое для "Алисы" стало залогом успеха. Кинчев становится кумиром молодежи, начинается формирование неформальной молодежной организации "Армия Алисы", состоящей из поклонников группы - алисоманов. Замечу, что у других групп "армий" не возникло, и причина этого - в отсутствии столь ярко проявлявшейся (по сравнению с Кинчевым) харизме лидеров направлений.

Кто же стал этим алисоманом? Давайте попробуем смоделировать образ подростка конца 80-х гг., определить его мироощущение (сделать мне это довольно несложно - как раз в 1990 г. мне было 15).

Итак. Во-первых, подросток этого времени бесконечно одинок. Причина - "подвешенное" состояние взрослых, которые не в состоянии "расхлебать" ворох собственных проблем, и оттого не могут уделить нужное количество времени своему ребенку (упаси меня Боже говорить обо всех, были и приятные исключения, но я веду речь о тенденции). Во-вторых, все проявления окружающего мира ясно показывают, что мир меняется на глазах, становится более резким, жестоким, к нему надо приспосабливаться. Как? - молодому человеку совершенно неясно, а помощи ждать неоткуда. И это на самом деле страшно. В-третьих, уже не являясь ребенком, но при этом еще не став окончательно взрослым, подросток хочет хотя бы "на виду" быть сильным, похожим на других, добиться к себе уважения.

И из всех этих проблем есть достаточно явный для подростка выход: стать "одним из...", попытаться ощутить себя единицей множества, а не одиночкой, влиться в общую массу, дабы не чувствовать себя белой вороной. Кроме этого, необходимо чувствовать плечо не только равного себе, но и поддержку того, кто стоит выше, но которого на эту высоту поставило не общество ("принято" уважать учительницу, "принято" слушаться маму с папой), а обязательно сам подросток, поверивший в "старшего брата". Все это молодой человек действительно может найти у "Алисы", почувствовать через музыку свою значимость, силу, единение.

(Интересно заметить, что в текстах Кинчева обращение к единомышленнику всегда звучит как "ты", постепенно превращающееся в "мы", а местоимение "вы" употребляется исключительно в значении неприятия или враждебности. Например: "Я пришел помочь ТЕБЕ встать!" ("Мое поколение"), "МЫ вместе!" (одноименная песня), но при этом: "ВАША свобода - хаос, ВАША мораль - блядь..." ("Звезда свиней"). Все достаточно просто, но более чем актуально для психологии этого возраста).

Но здесь есть еще один момент, о котором не упомянуть нельзя. Кроме алисоманов, в то время появляется огромное количество различных молодежных направлений: панки, металлисты, рокеры (потом они стали байкерами), люберы, киноманы, попсовики и множество других. Главной отличительной особенностью этих группировок было следование некоему смоделированному комлексу поведенческих установок и резчайшее неприятие "чужого". Любитель "Кино" не мог не влезть в драку с алисоманом, металлисты ходили "мочить" выходящих с концерта "Depeche Mode", люберы ненавидели всех. Это мировосприятие, как мне кажется, является чем-то средним между психологией массы, толпы, с одной стороны, и своеобразной реализацией одного из первичных ментальных концептов "свои-чужие", с другой (интересующихся отсылаю к книге Леви-Стросса "Первобытное мышление"). И в этой более чем непростой ситуации стремление быть "одним из..." становится не только делом собственного вкуса или музыкальных предпочтений, а жизненной необходимостью. Сегодня такого резкого разделения уже нет - трудно представить дерущихся поклонников Бритни Спирс и фанатов Земфиры. Почему? - время другое.

Это отступление было сделано для того, чтобы немного проиллюстрировать ту ситуацию, в которой оказывался 15-летний человек, и попытаться объяснить причину феноменального кинчевского успеха.

Но если бы этим все только ограничивалось, К. К. остался бы в истории русской музыки лишь как шоумен или продукт переходной эпохи. У "Алисы" было еще другое - ХОРОШИЕ ТЕКСТЫ. Русский рок, в отличие от западного, в первую очередь делал ставку на слово, а потом уже на музыку (причины две: национальное русское внимание к слову плюс серьезное музыкальное отставание от западных "братьев по цеху"). С самого первого альбома "Энергия" у "Алисы" практически не было провальных текстов, не было комических курьезов или бессодержательных фраз. До уровня настоящей поэзии они явно не дотягивали (да это и не предполагалось), но свою функцию - смысловое наполнение сильных, харизматических, воодушевляющих музыкальных композиций - выполняли на все 100. Это послужило поводом сперва настороженного (в силу первого впечатления), а потом и заинтересованного отношения к себе со стороны людей старшего возраста, для которых кинчевская энергетика была менее актуальна, чем сами тексты песен. Результатом этого стало то, что "Алиса" не превратилась в группу-однодневку, существующую для определенного возраста, она получила распространение и среди людей другого круга и развития.

Но долгое время так продолжаться, естественно, не могло: быть идеологом "моего поколения", дающего жизненную определенность в конкретный момент, ведущего сквозь Тьму к Свету, можно до какого-то определенного момента. Жизнь меняется, меняются в ней люди, меняется их взгляд на мир, человеческие ценности и ориентация, и если петь "одну песню", но это неминуемо приведет в тупик, имя которому забвение и потеря популярности. Приведу пример.

Как это ни цинично на первый взгляд звучит, но мне кажется, что Цой погиб очень "вовремя". 1990 год - группа "Кино" находится на пике популярности. Они записали "Черный альбом" (заметьте, очень символическое название!). И тут Цоя не стало. Что произошло? - не замедлил появиться самый настоящий культ безвременно ушедшего поэта, погибшего на высшей точке своего развития. Я ни в коем разе не ерничаю, но при этом считаю, что тексты "Кино" значительно слабее песен "Алисы", и что бы сегодня было с Цоем, если бы он остался жив - бог весть. А так - его песни популярны до сих пор. Помните Дж. Моррисона: "Live hard, die young...". Мудрый был человек.

И возьмем ситуацию обратную. Конец 80-х - бешеная популярность "короля русского андерграунда" Егора Летова и "Гражданской обороны". Кич, вызов, социальный эпатаж - залог успеха того времени. Он чуть ли не герой - действительно, спеть в 84 году строчку "Рано утром я встану в очередь в Мавзолей... Некрофилия!!!" или в 89 - "Афганский синдром" было признаком или отчаянной смелости, или законченного идиотизма. Фанаты, естественно, видели исключительно первое. Но проходило время - конец 80-х, начало 90-х, середина... Все бледнее и бледнее. Сегодня состарившийся Летов выступает исключительно в клубах "второго эшелона", поет свои ранние песни, которые слушают преимущественно такие же "вышедшие в тираж" панки. Причина? Не смог сориентироваться, все силы бросил на борьбу с коммунистическим режимом, а когда тот почил в Бозе, остался "один в поле". Дошло до смешного: в какой-то момент Летов был замечен в компании Зюганова, Анпилова, Баркашова и Лимонова. Мир перевернулся, прежние враги стали друзьями, и теперь "мы" с новой силой бросимся на то, что вчера так рьяно защищали. Свое жизненное кредо Летов давно выразил одной строкой: "Я всегда буду против!!!". Чего, зачем, почему - неважно, но ПРОТИВ!!! Скучно.

Естественно, в такой же ситуации оказался в какой-то момент и Кинчев. Необходимо было суметь погнаться "за двумя зайцами" и обязательно поймать обоих: резко сменить тематическую направленность, но при этом удержать популярность среди тех, кто "шел за тобой" прежним. Нелегкая задача, очень нелегкая! Но "Алиса" справилась, причем настолько блистательно, что диву даешься! Что же произошло?

Давайте посмотрим на ситуацию по схеме "что было - что стало". Было: "... мы - педерасты, наркоманы, нацисты, шпана...". Стало: "Мы - православные!". Было: "Нас величали черной чумой, нечистой силой честили нас". Стало: "Небо славян"!. Оставляем личностность, силу, волю, магически завораживающую харизму, но из асоциальных, "деклассированных элементов", мы становимся исповедниками (а главное - проповедниками) Национальной Идеи. Гениально: акцент меняется, форма и содержание могут оставаться прежними, надо только перевести временной пласт во вневременной!!! Опять же, я не пытаюсь обвинить "Алису" в спекуляции, стремлении любым способом остаться "на плаву", но этот ход вызывает искреннее уважение - то ли продуманной тактикой поведения, то ли личной интуицией Кинчева.

Думаю, что кроме этого, здесь сыграл свою роль еще и возраст Кинчева. Человеку, перешагнувшему 40-летний рубеж, как-то странно да и просто физически тяжело вести себя как молодой парень. А уж скакать шутом по сцене вообще как-то несолидно. Поэтому изменение образа становится уже не отречением от "идеалов молодости", а возрастным соответствием. (Применительно к этому хочется вспомнить один эпизод последнего концерта. Исполняя песню "Мама", Кинчев намеренно изменил слова: вместо "...нам ли мамку спасать", он спел "...вам ли мамку спасать", сопроводив эту строку недвусмысленным указательным жестом. Уже не равный, а стоящий выше?)

Вот, в принципе, по-моему, и все. И вследствие этого сегодня Кинчев собирает огромные стадионы и залы, дорогие билеты - не сильное препятствие для жаждущих попасть на концерт, планируется новый альбом "Антихрист", который ждут, затаив дыхание, фанаты. (Забавно: на рекламной бегущей строке на фасаде "Юбилейного" группа именуется как "суперпопулярная", или, другими словами, "поп-музыкальная". Что бы сказал на это Кинчев году эдак в 85-86?).

Закончу впечатлением от самого концерта. На него я шел, зная, что получу от него удовольствие. Традиционно качественный звук, удивительно продуманный по своему воздействию свет, каждое движение К. К. настолько четко и отработанно, что сбой практически исключается. При этом реально виден живой человек, честно отрабатывающий запланированную программу, а не манекен - автомат. Профессионально и приятно, уходишь внутренне умиротворенный (хоть и с заложенными ушами), с благодарностью за то, что возложенные надежды в очередной раз оправдались. И веришь, что оправдаются в будущем. Браво, маэстро! Мы вместе!